пятница, 30 января 2009 г.

Именинники.. Александр Пороховщиков..

Чекист Кунгуров из фильма "Свой среди чужих, чужой среди своих", белогвардейский офицер из "Ищи ветра", полковник Пашутин из "Ворошиловского стрелка", генерал Матвеев из сериала "Кадетство". Актер, игравший и играющий в спектаклях "золотого фонда" Театра сатиры, Театра на Таганке и Театра имени Пушкина. Его героев всегда отличает внутренний стержень и благородная стать. В субботу Александру ПОРОХОВЩИКОВУ исполняется 70 лет. Телеканалы отметят это событие сразу несколькими программами, посвященными юбилею. Сам же народный артист круглую дату никак праздновать не планирует. Последние 12 лет актера - потомка знатного рода - больше волнует вопрос восстановления родового поместья XIV века, в котором он планирует сделать музей и театр и открыть их двери навстречу всем талантливым и интересным людям.

- Александр Шалвович, более 15 лет назад вы сняли фильм "Цензуру к памяти не допускаю", в основу которого легла история вашей семьи. Он тогда хоть и победил на многочисленных международных кинофестивалях, но до широкого экрана так и не дошел. Какова судьба картины?

- Она действительно получила награды: главный приз "Золотой парус" на фестивале в Сан-Рафаэле в 1993 году, главный приз и зрительский приз "За исповедальность" на "Кинотавре". И это нас, не скрою, окрылило - захотели отправить картину на "Оскар", в Канны, нас приглашали повсюду. Но неожиданно пропал весь отснятый материал, у нас украли исходники. Осталась только одна копия, у меня, но совершенно неподходящего качества. Тем не менее с ней мы были приглашены в 1999 году на международный фестиваль "Бригантина" на Украину, в Бердянск, где тоже получили главный приз. Вот, думаем, здорово-то как: в 1991 году фильм сняли, а в 1999-м он все еще актуален - зрители встают, овации по 15 минут. Стали еще активнее искать украденные исходники. А год назад они сами нашлись. Случайно выяснилось, что все это время они находились в Белых Столбах, в архиве Госфильмофонда. Как они там оказались, кто их туда притащил - не знаю.

- Планируете ли сейчас выпускать фильм в прокат?

- Мы сделали две копии. Одну - с английскими субтитрами. Так как творческая экспериментальная мастерская "Родина", на которой я снял этот фильм, принадлежит мне лично, имею на нее все права. Поэтому будем принимать участие в фестивалях, на которые нас пригласят. В прошлом году в Смоленске, к примеру, картина получила приз "Золотой Феникс". Так что, могу сказать, зритель по-прежнему с большим удовольствием смотрит фильм. Есть, впрочем, одно "но". Хоть картина и датирована 2008 годом (мы немного ее переделали, перемонтировали), тем не менее на все крупные кинофестивали - и в Венецию, и на "Оскар", и в Канны - мы не попадаем. Они берут только те картины, которые сделаны здесь и сейчас. А на нашу посмотрят - с 1991 года, и не пропустят. Поди доказывай потом, что она была украдена и долгое время пролежала на полке.

- В молодости, до поступления в театральное училище имени Щукина, вы, говорят, были настоящим стилягой. Видели фильм Тодоровского "Стиляги"?

- Фильма не видел, но дай Бог ему успеха, если он хорошо сделан. Видел только анонс - небольшие фрагменты, где главные герои картины толпой бегут радостно по улицам. Вот такого быть не могло - это вранье. Тогда, знаете ли, как только мы, стиляги, появлялись на улицах со своими длинными волосами, начесами и в пиджаках-букле, нас сразу же ловила милиция или народная дружина. И избивали нас, знаете ли, нещадно. Идеология была другая - это касалось всего "инородного". Учась в Челябинском мединституте, я организовал свой джаз-бэнд, в котором играл на ударных. Мы переиграли весь классический джазовый репертуар - от Дюка Эллингтона до Джорджа Гершвина. Писали "на костях": у меня до сих пор даже есть где-то рентгеновские снимки с записями нашего оркестра. В Свердловске, на каком-то фестивале, мы заняли даже первое место. Но нас за это не похвалили, а наоборот, чуть из института не выгнали. Спасло только то, что мы назвались эстрадным ансамблем. Кстати, если я просто имел хороший слух, то остальные ребята в нашем оркестре были профессиональными музыкантами. Наш трубач Бурков организовал потом знаменитый Челябинский диксиленд. Когда спустя 40 лет после моего отъезда в Москву я попал в Челябинск - привез в город свою картину, забавно было повидаться с ними, вспомнить молодость.

- А как вообще вы относитесь к постоянному переосмыслению советского прошлого, возвращения неких его символов в виде модных течений? Стиляги те же...

- В наше время по определению не может быть никаких стиляг, это просто смешно. А тогда это течение возникло вследствие борьбы с угнетающей идеологией. Люди кидались в крайности: все бриты наголо, а мы начешем коки; они носят обычные брюки, а мы наденем узенькие дудочки, потом - клеши. А когда появились первые джинсы - это же было просто за гранью добра и зла! Сейчас все есть, одежда не вызывает таких эмоций. А вообще в советской истории наряду с жестокостью было и много хорошего. Когда меня спрашивают, где вам было лучше, в том времени или в этом, отвечаю, что, конечно, в том. Это потому, что там я был маленьким, там была вся семья - мама, папа, дедушки, бабушки, любимые собаки. Хотя наша семья, как и многие другие, пострадала от советского режима, тем не менее я вспоминаю то время с теплом. Вот брежневскую эпоху, например, называют застоем. А мне кажется, что застой как раз сейчас - особенно в искусстве, в нашем цеху. В 1980-х шедевры рождались. Один фильм "Покаяние" чего стоит - "Оскар" даже не дорос еще до таких картин. А картина "Летят журавли", а спектакли - какие были спектакли! Я счастлив, что мне, начинающему тогда актеру, довелось участвовать в великой постановке Театра сатиры "Доходное место". Играть на одной сцене с такими великими людьми, как Татьяна Пельтцер, Георгий Менглет, Анатолий Папанов, Андрей Миронов... Шедевры шли на сценах, очереди гигантские стояли перед входом в залы, потому что люди шли в театр почти как в церковь. Сейчас в театре в основном развлекуха. А по телевизору без конца - то "Улицы разбитых фонарей", то "Менты", то погони какие-то, выстрелы, убийства. Насмотришься и кажется, что вокруг одна сплошная зона. И это при том, что вокруг вовсю идет освоение космоса. Недавно видел репортаж о том, что американцы хотят высадиться на Луну и установить там отражатель, вроде гиперболоида, который будет брать солнечную энергию и передавать ее на Землю. Тогда не нужны будут ни нефть, ни бензин - гигантский поток энергии от Солнца с лихвой все это заменит. Просто мурашки по коже! Но дело же в том, что подобное можно использовать как во благо человечества, так и создать на основе этого невероятно мощное оружие. Если наши будут прохлаждаться, то все прозевают. Пусть веселятся, богатеют, крадут миллиардами, но хоть иногда задумываются о том, что будет со страной дальше.

- Вы часто говорили о том, что два самых главных человека в вашей жизни - мама и жена. Жену Ирину вы знаете с тех пор, как ей было 15 лет. В наше время длительные отношения стали нечастым явлением. Как вам кажется, что необходимо паре, чтобы сохранять и развивать отношения?

- Главное - любовь. Это понятие многогранное, близкое с понятиями "дружба", "самопожертвование во имя другого человека". В него входит и уважение, и чистота отношений, и общая позиция в жизни, схожая точка зрения на мир и многое другое. Просто люди должны быть друг другу родными и все. Меня коробит от словосочетания "заниматься любовью". Надо вещи своими именами называть: заниматься можно сексом, а любовью - только любить.

- Вы придерживаетесь своих корней: знаете свою родословную, историю своего дворянского рода, вернули особняк своих предков и восстанавливаете его. Как продвигается работа?

- К сожалению, у нас ничего не возвращают. Я лишь взял в аренду на 49 лет фамильный особняк в Староконюшенном переулке. Долго и кропотливо шел процесс реставрации. Все, что я зарабатываю в кино, вбухиваю туда. Конца и края не видно. Только-только все сделали - и случилось несчастье. В прошлом году рухнул дом, стоявший напротив. Буквально тонны камней сыпались сверху, было полное ощущение сильного землетрясения. А поскольку дом у нас в основном деревянный, он не выдержал - пошли трещины. А что касается вопроса внутреннего наполнения, то потихонечку продвигаемся, материалы накапливаем.

- Слышала, что вы собирались сделать и музей, и театр, и туристический центр?

- Здание отдано под дом-музей: восстановление фамилии, но не только нашей. Мы хотим, чтобы музей был связан с историей известных родов. Мой род, ваш род, чей-то еще - в каждой семье гениальные люди были, на которых Россия-матушка держалась. Будем открывать интересные, иногда незаслуженно забытые имена. У меня уже лежит около 250 заявок только из-за границы.

- А что за театр вы планируете открыть в Староконюшенном?

- В здании есть камерный зал. Построим сцену. Студенты театральных вузов будут что-то показывать, одноактные пьесы будем ставить, приглашать чтецов, музыкантов, творческие вечера устраивать. Уже придумали фестиваль альтернативного искусства под названием "Ежик". И логотип есть: ежик обхватил свою колючую голову и в ужасе скосил глаза. А сбоку - надпись: "Что ж ты, еж, такой колючий? - Это я на всякий случай. Знаешь, кто мои соседи? Волки, лисы и медведи". Будем приглашать всех талантливых людей, выброшенных на обочину жизни. Самые гениальные люди обычно стеснительны и не выбираются из канавы. Им надо помогать: и музыкантам, и художникам, и актерам, и рассказчикам, и просто каким-то интересным людям. Это и будем пытаться делать. Ведь оставаться человеком в наше время - самое сложное. Столько сейчас злобы и жестокости вокруг, что еще больше хочется дышать, улыбаться, радоваться.

- Ваши многочисленные родственники, разбросанные по всему свету, предлагали вам помощь в восстановлении фамильного особняка. Вы отказались. Из-за врожденного чувства гордости?

- Дело не в гордости. Мне просто хочется доказать, что я и сам в состоянии что-то сделать, построить. А что касается характера - знаю только, что все мои родственники были людьми добрыми. Таким же и меня воспитали. К сожалению, с добротой, этим самым большим человеческим достоинством, жить в современном мире тяжело. Ее ведь иной раз даже за глупость принимают. Но ничего, не ропщем.

- Несмотря на возраст, вы прекрасно выглядите - у вас атлетически сложенная фигура. Как поддерживаете себя в форме?

- Конечно, занимаюсь спортом. Хотя у меня и диабет, и ног почти уже нет, но в футбол гоняю, бегаю по возможности. А вообще, хорошо выглядеть человеку любовь помогает. Я Ирку свою очень люблю. Еще люблю мечтать, фантазировать, как в детстве. Поэт один говорил: "Кто не мечтает, тот не живет". Очень правильные слова. Поэтому во мне всегда живут два человека: один, которому под 70, кое-что повидавший в жизни, а второй - маленький наивный мальчик. Первый защищает второго всеми силами, потому что если ребенок внутренний исчезнет, то старику и жить не надо, можно уже нырять вниз.

- Кстати, о стариках. Одна из ваших новых театральных работ - почти бессловесная роль старика Йовича, которого собственные дети вывозят подальше и бросают на дороге, в спектакле "Саранча". Чем она вам приглянулась?

- Когда Роман Козак мне предложил почитать сценарий, я сразу выбрал именно этого персонажа. Мечтал сыграть на сцене роль без единого слова. И вроде бы, тьфу-тьфу-тьфу, получилось. Хоть я почти ничего не говорю на протяжении всего спектакля, но за это время, молча глядя в зал, внутренне проигрываю роли Бориса Годунова, Скупого рыцаря, прокручиваю всю свою жизнь - вспоминаю маму, отца, бабушку. Когда ты об этом думаешь, нутро приобретает содержание, и эта внутренняя работа чувствуется прежде всего во взгляде. Мне говорили, что кто-то в зале даже плакал, глядя на моего героя. Так что я очень благодарен театру за эту роль.

- В пятницу у вас спектакль, прямо накануне 70-летия. Как вы собираетесь отметить свой юбилей? Может быть, начнете прямо на сцене?

- Когда мама ушла из жизни, я перестал праздновать дни рождения. К тому же 70-летие - обычно дело такое: пышно отпразднуют, а на другой день в ящик сыграют. Мне пока не хочется. Я себя еще лет на 40 чувствую, не больше.

- Но наверняка же друзья будут звонить, приходить в гости?

- Насчет гостей - не знаю. Мы все время мотаемся по городу. Сейчас у нас даже дома особенно нет: ремонт - и на даче, и в родительской квартире, и в Староконюшенном. А вот если станут звонить, поздравлять, то буду бесконечно благодарен. Случится выпить рюмочку, хоть я и не пьющий человек, - замечательно. Случится улыбнуться кому-то, поцеловаться, обняться, буду только счастлив...

Комментариев нет:

Отправить комментарий