психологии и другим наукам.

Ник: Руфь.

Раса: полуэльф.

Рост

персонажа:

170 см.

Возраст

персонажа:

122 стандартных года.

Внешний

вид персонажа:

хрупкая невысокая фигурка, в движении плавная, легкая. Буйная грива до середины

лопаток орехового цвета, глаза большие, но скорее человеческие, чем эльфьи, на

пол-лица, ресницы густые, прямые, брови неправильные, нос чуть длинноватый,

скулы резкие. В целом просто миловидна, красавицей ее назвать нельзя - кровосмешение

идеалом неземной красоты не делает.

Кожа светлая, загару не

поддающаяся. На носу - редкие веснушки. Мимика богатая, и в целом девушка

подвижна и эмоциональна. Эльфийская кровь дает ей возможность выглядеть лет на

20, однако жизненного опыта у нее куда больше, что отражается в глазах, когда

она перестает улыбаться. Тонкие музыкальные пальцы, все время норовящие что-то

ухватить. Обычно это бывают манжеты рубашки, свирель или струны гитары. Ушки

аккуратные, чуть-чуть заостренные. На правой скуле, ближе к волосам, почти

незаметный тоненький шрам.

Психологический

портрет персонажа: на

первый взгляд всегда сдержанная, ровная в эмоциях и словах, веселая. Для людей

малознакомых таковой и является. При этом бредит идеей всемирной гармонии,

старается разрешить любой конфликт, возникший в ее присутствии, но на рожон

никогда не лезет. Оно и понятно - девушка беспомощна будто слепой котенок в

отношениях с оружием. Отзывчива и разговорчива, впрочем, разобрать, врожденные

или впитанные с профессией ли это черты, невозможно. Друидское учение прочно и

глубоко пустило корни в ее душе, и она очень негативно относится к чрезмерному

насилию, охоте как развлечению, войнам и наемникам, но все же старается

избавиться от стереотипов и не составлять мнения о людях априори. Перед  близкими друзьями беспощадно обнажает весь

спектр своих эмоций, от щенячьей радости до холодного расчетливого гнева, от

умиляющей нежности до обжигающей ярости.

О целеустремленности в

отношении девушки говорить нельзя, ибо непонятно, есть ли какие-то цели у

сорванного с ветки листка, гонимого по дорогам ветрами, коим, безусловно, и является

менестрель. На мир смотрит широко раскрытыми глазами, живо воспринимает все

происходящее вокруг. В центре внимания, как ни странно, находиться не любит.

Предпочитает уютную компанию близких друзей шумным гулянкам, на которых эль и

пиво текут рекой. Однако профессиональная необходимость часто отправляла ее

именно на последние, поэтому девушка научилась мириться с существующим

положением вещей и неплохо вписываться почти в любую компанию.

Не фанатик, но к одной

вещи относится бережно и нежно, пожалуй, более бережно, чем к собственной

жизни, - к своей гитаре. Свой инструмент не разрешает трогать никому, а если уж

разрешила - стоит расценивать это как знак наивысшего расположения. Очень

нервно и негативно относится к дилетантам в своей профессии, так как немало

времени и способностей отдала обучению игры на музыкальных инструментах и

пению, причем не только во время своей оседлой жизни, но и во времена

длительных странствий.

 

- Руфь. Меня зовут Руфь.

Обычно это был тот

максимум информации о себе, который она сообщала весьма охотно. Остальное можно

было вытянуть, пожалуй, только раскаленными клещами. Хотя не так уж много было

там вытягивать, и вряд ли оно стоило тщательно подготовленных и со вкусом

исполненных пыток.

Малышке не повезло

родиться накануне войны с Нильфгаардом. Отец ее был весьма преуспевающий

человеческий чародей, мать - высокородная эльфийская дева. Как они

познакомились и что их связывало друг с другом, Руфь так и не узнала. Они жили

в Доль Блатанна перед войной. Иногда во снах к ней приходило расплывчатое и

болезненно радостное видение тех дней. Просто крики, солнце, цветы. Блестящая

изумрудная сережка в ухе матери, глаза отца цвета стали.

Как бы там ни было, сны

эти были редки и слишком мутны, чтобы что-то значить для нее, а памяти о тех днях

и вовсе не осталось. Когда началась война, ей было пять. Когда началась война,

эльфов выгнали из Доль Блатанна. Девочка осталась с отцом, потому что мать

испугалась брать ее с собой. Через несколько месяцев Нильгаард щедро одарил

эльфов землей, и Долина Цветов перешла в их руки, но мать не вернулась. Теперь

уже отцу пришлось спасаться бегством. Руфь осталась одна. Ее ждала участь тысяч

детей, оставшихся без родителей. Малышка попала в банду беспризорников. Пару

лет она бродила по землям, опустошенным войной, попрошайничая и воруя. Пока ее

не заметил один друид. Высокий седой старик предложил ей убежище. Она

оглянулась на друзей, убегающих от рассерженных кметов, и была вынуждена

согласиться.

Друид жил в глуши леса

на северо-восточных границах Темерии. Обычно высокие спокойные мужчины в белых

одеждах пристраивали бездомных попрошаек в храмовые приюты или большие семьи,

но с Руфь все было не так. Девочка осталась жить в его маленьком доме,

спрятанном в густом вереске. Он растил и учил ее. На ее топчане, отделенном от

общей комнаты старой занавеской, все время появлялись новые книги. Она получила

базовые теоретические знания по географии, биологии, истории, математике,

психологии и другим наукам. Иногда старик приносил книги сказок с красивыми

гравюрами, небольшие книжки со стихами, а один раз ей в руки попала даже книга

о монстрах! Друид учил ее Старшей Речи и травам, одновременно давая азы магии.

Но дальше азов она и не ушла. Видно, отцовский ген в ней был слишком слаб.

Обнаружилось, впрочем, одно не совсем обычное свойство ее характера, которое

обыватели назвали бы чуткостью. Старый друид, однако, именовал его эмпатией и

очень гордился девушкой. Она также преуспела в построении блоков против

телепатии, но это была не магия, а скорее просто сильный разум уверенного в

себе и своих возможностях человека.

Много времени девушка

поводила в лесу, самостоятельно изучая флору и фауну темерского лихолесья. Во

время своих медитаций в старых ольхах она научилась думать четко и ясно,

принимать верные и максимально точные решения и успокаивать нервы волевым

усилием. Слова друида, первоначально казавшиеся ей бредом, постепенно

вплетались в ее душу вместе с музыкой ветра и пением дождя. Идея всемирной

гармонии и равенства всех существ перед Природой захватила ее настолько, что

она практически отвергла все религиозные учения, потрясающее разнообразие коих

мог предложить ей ее мир. Но все же сказалась близость Элландера - Руфь не раз

бывала в храме Мелитэле и в какой-то степени прониклась верой, которую

культивировали в стенах храма. По крайней мере, в речь ее прочно вписались

некоторые идиомы жриц. Храму она была благодарна за навыки в целительстве, азы

которых смогла получить там, и обширную библиотеку, доступ к которой был ей

открыт.

Учение друида о травах

было, пожалуй, самой интересной частью ее жизни. До тех пор, пока она не нашла

в сундуке под его кроватью лютню. Руфь была так очарована музыкой, что старику

пришлось пригласить менестреля. За несколько месяцев девушка освоила все, чему

ее мог научить бард, и загорелась желанием иметь собственный инструмент. Все

чаще она появлялась в городе, пела с менестрелями в трактирах, пока, наконец,

не скопила достаточной суммы для покупки собственной гитары. Несколько уроков -

и девушка владела ей ничуть не хуже, чем лютней.

Города и дороги, люди и

эльфы, краснолюды и низушки, гномы и дриады - все это манило мятежную душу,

день за днем увлекая ее все дальше от хибары в вересковых зарослях. Все дольше

становились ее отлучки, все живее жизнь. И однажды она вернулась в пустой

холодный дом, прячущийся в осеннем лесу за тонкими нитями дождя. Всю зиму она

поддерживала огонь в очаге, но друид так и не вернулся.

Вряд ли ждать дальше

имело смысл. Девушка предпринимала отчаянные 

попытки найти учителя, но они не увенчались успехом.

- Va faill, - с тихим вздохом Руфь основательно закрыла чуть просевшую

дверь и направилась по тропинке, подавляя желание оглянуться.

Она вернулась к

странствиям, тая в душе надежду на то, что когда-то узнает, что же случилось с

друидом. На дорогах стало на одного странствующего менестреля больше. Впрочем,

девушка редко встречалась со своей братией, потому что петь она любила для

простых путников, разбивших на ночь лагерь воинов и других странников, играющих

в игры с судьбой. Песни, исполненные прекрасным альтом, приятно вибрировавшим

на низких нотах, всегда находили отклик в душах слушателей, будь это простые

кметы, пережидающие дождь в таверне, королевские гонцы, ждущие, пока им заменят

коня, или молчаливые странники в темных плащах с капюшонами.

В свои годы она могла считаться еще девочкой, но у нее уже была профессия, кормившая ее, дававшая ей кров и

друзей. Первичные знания в целительстве, умение мастерить и расставлять ловушки

на мелких животных, навыки бесшумного и незаметного передвижения - все это

давало ей возможность легко пускаться в необдуманные авантюры и длительные

путешествия, особо не беспокоясь за свою жизнь.